вторник, 20 сентября 2016 г.

День, Сумрак и Ночь Рембрандта. Саския ван Эйленбюрх, Гертье Диркс и Хендрикье Стоффельс. Часть 1


Часть 1
 Начало пути


  
Рембрандт
Автопртрет с золотой цепью
1633 г.
  Великий голландский художник Рембрандт ван Рейн родился в семье мельника, в городе Лейдене 6 июля 1606 года. Хармен Герритзоон фом Альтен цу Лейден, таково полное имя отца художника, был зажиточным бюргером, последователем Кальвина и здравомыслящим человеком, готовым идти навстречу желаниям сыновей.




    Его жена Неелтье Виллемсдохтер ван Суйдтбрёк, дочь пекаря, происходившая из уважаемой католической семьи, родила ему девять детей, двое из которых скончались в детстве.


Портрет отца
1630 г.

Портрет матери
Офорт. 1628 г.

    Рембранд был восьмым по рождению и самым одаренным отпрыском ван Рейнов. Кстати, ван Рейн – простонародное имя богатого владельца мельницы.
    Жизнь маленького мальчика в семье была простой. О нём заботились, качали в колыбели, обложенной кожей, чтобы предохранить от ушибов, на нём затягивали корсет, чтобы спинка была прямая, позволяли познавать мир, поместив в специальный стульчик на колёсах, и одевали, как девочку, в платьица, пока не пришла школьная пора. В городе Лейдене все бюргеры жили по одному распорядку, начиная утро молитвой перед завтраком и кончая тоже молитвой. Много радости детям доставляли католические праздники: красочные шествия, весёлые обряды, с которыми приходилось мириться суровым протестантским проповедникам. Однако главное определяющее мерило жизни семьи мельника – этот загадочный монстр, огромная мельница, машущая на ветру крыльями на берегу Рейна. Старший брат Геррит – наследник, с детства помогал отцу на мельнице. Остальных ребят отец тоже учил, как надо определять направление ветра, прислушиваться к стуку шестерёнок в деревянной утробе мельницы, свыкаться с полутьмой, запахом мучной пыли и мешковины, но для них оставалась свобода выбора ремесла. Все дети обязательно учились. В четыре года Рембрандта уже определили в начальную школу, совместную для маленьких мальчиков и девочек. В Голландии, торговой республике, знания очень ценились, и все граждане знали грамоту. Занятия начинались, летом, в шесть часов утра, а зимой в семь, и продолжались, с перерывом на обед и полдник, до семи вечера. Чему учили в школе малышей? Молитвам, Священному Писанию, пению псалмов, чтению,  чистописанию и счету. К семи годам Рембрандт не  только освоил грамоту, но и во многом опередил ровесников. В семье было достаточно средств, чтобы поместить его в Латинскую школу для мальчиков. В Латинской школе давали серьёзное религиозное образование и, согласно правилам, туда принимали двенадцатилетних подростков, но любознательному, развитому не по годам, сыну мельника учение и тут давалось с завидной легкостью. Больше всего часов в неделю в школе отводилось под латынь, преподавались каллиграфия, риторика, логика и греческий язык. Естественно, заниматься надо было на совесть, держать экзамены два раза в году. В 14 лет Рембрандт успешно окончил курс латинской школы и поступил в университет Лейдена, где опять оказался самым младшим из студентов. Из-за чересчур уж юного возраста препятствий к поступлению не возникло, поскольку в уставе университета не указывался минимальный возраст для студентов. Родители радовались успехи младшего сына. Они мечтали увидеть своего маленького вундеркинда ученым человеком, в отличие от старших братьев, один из которых пошёл по стопам отца, второй деда со стороны матери, а третий выбрал сапожное ремесло. В Лейденском университете было несколько факультетов: теологический, юридический, медицинский, филологический. В Голландии того времени расцветала культура. Успешно развивались книгопечатание, книгоиздание, литература, живопись и музыка. Голландцы выступали первооткрывателями во многих областях науки. В университете все говорили и писали только по латыни, и обращаться друг к другу полагалось, используя латинский вариант имени. Рембрандт решил стать филологом - латинистом, эллинистом, и выучить еврейский язык. Выбор филологического факультета, вероятно, основывался на увлечении подростка  культурой и живописью, которой он скоро и отдастся всей душой. Дарование даётся человеку при рождении, но талант не развивается на пустом месте. Нужен пример, толчок, порыв. В протестантской Голландии из церквей были убраны скульптуры и картины, но в Лейдене жило много художников, ремесло которых было востребовано, и с которыми мальчик встречался, посещая их мастерские с отцом. В те времена развивалось, прежде всего, искусство портрета. Лейденцы, как и остальные граждане голландской республики, желали запечатлеть на холсте себя и членов своего семейства.  Коллективизм – главное мерило голландской самобытности. Ключ к успеху - в объединении перед лицом природы. Прежде всего, перед стихией воды, ветров и болот. Голландцы трудились, не покладая рук: рыли каналы, строили дамбы, зорко следили за всем, что составляло их благополучие. Чувство сплоченности было так велико, что члены цехов и товариществ, заказывали групповые портреты, но каждый член при расплате с художником, вносил свою долю. Художники, одним из лучших можно считать Йориса ван Схутена, с большим сходством отображали черты каждого портретируемого, и заказчики обычно оставались довольны. В Лейдене работали и другие известные художники. К примеру, пейзажист, Ян ван Гойен, гравёр Жак де Гейн. Давид Бальи писал портреты и натюрморты с черепами, сим напоминая людям о суетности грешного мира. Многие из художников путешествовали, колесили по Европе в поисках почитателей, меценатов, клиентуры, образования. Таким образом, Голландия экспортировала не только товары, но и таланты. В родном городе Рембрандта можно было увидеть творения знаменитых художников минувшего XVI века, которые украшали общественные здания. С семьёй Рембранд иногда отправлялся на представления в городской ратуше, членом которой избирался Хармен ван Рейн. В зале бургомистра находился триптих кисти Луки Лейденского «Страшный суд». Также украшением ратуши служили религиозные произведения Корнелиса Энгебрехтса, бывшего учителем Луки -  «Распятие», «Снятие с креста». Исходя из того, какое будущее в скором времени выберет для себя Рембрандт, понятно, насколько же сильно картины старых мастеров – красноречивые свидетели ушедшей эпохи, переданной ими в религиозных сюжетах, впечатляли юного студента, кальвиниста по вере.
    Но не проходит и года учебы в прославленном университете родного города, как Рембрандту вдруг приходит в голову идея самому стать художником. Когда он объявил об этом родителям, его отцу достало мудрости не чинить сыну препятствия. Хармен ван Рейн, вполне понятно, испытал огромное разочарование, как и его супруга. Их самый одаренный ребёнок вдруг вздумал забросить науку, и ради чего? Ради ремесла!  Вероятно, мальчику удалось найти веские аргументы в пользу своего решения и убедить отца. Вместе они выбрали мастерскую лейденского живописца Якоба ван Сваненбурха, который писал фантастические картины в стиле Босха и Питера Брейгеля Младшего, и отец лично отвёл туда сына. Возможно, и поворот судьбы, и выбор наставника, не было случаен? Именно так в четырнадцать лет проявился великий бунтарский гений Рембрандта, которому в будущем было суждено перевернуть представление человечества об идеальном герое, раскрыть внутренний мир человека, отдать своё сердце обездоленным беднякам, сделав их носителями наивысших добродетелей, углубить и расширить границы жанра портрета и пейзажа.
    Первые три года Рембрандт трудился в мастерской лейденского живописца в качестве подмастерья, осваивал уроки живописного мастерства. Но с каждым годом он всей душой жаждал перемен, желая оказаться в центре тогдашнего мира, которым голландцы считали Амстердам. В восемнадцать лет отец благословил его на переезд туда – в мастерскую Питера Ластмана. Рембрандт мечтал учиться у этого знаменитого исторического живописца, чтобы занять в будущем самую первую строку в иерархии художников. Исторический жанр сильно привлекал юношу, но скоро он не менее страстно увлекся и портретом, периодически прибегая к пейзажу и натюрморту, и к графике, делая рисунки в бытовом жанре.  Всего через полгода он возвратился в родной город Лейден, открыл собственную мастерскую, и стал тесно сотрудничать с другим молодым художником Яном Ливенсом. В двадцать один год у него уже появился первый ученик. Рембрандт быстро становился одним из самых популярных портретистов Лейдена, заваленным множеством заказов. Он часто писал своих родителей, родственников и близких друзей. Судьба ему благоволила, даря не только известность, но и материальное благополучие. Словом, ореол славы с молодых лет начал озарять этого неулыбчивого, серьёзного юношу. Сохранился отзыв современника о молодом Рембрандте, где он назван «в высшей степени знаменитым, однако несколько преждевременно».


Автопортрет
1629 г.


    В юности Рембрандт  избегал общества молоденьких девушек, потому что был очень замкнутым, полностью отдавался работ и своему тонкому миру. 

В Лейдене молчуна Рембрандта с детства почитали за чудака а его внешний облик, должно быть, смешил юных проказниц. Вечно ходил непричесанным, кудри нависали на его квадратное лицо с низким лбом и большим носом. Почему-то этому юноше больше нравилось общество стариков, которых он писал с таким рвением, будто его собственная душа также была стара. Но напрасно так о нем, у Рембрандта всё ещё было впереди.
    
    27 апреля 1630 года умер Хармен ван Рейн. Семья осталась без горячо любимого отца. Сильно удрученный этой невосполнимой потерей, и, вероятно, потому, что в небольшом городе ощущал себя не настолько востребованным, как ему того бы хотелось, Рембрандт решает переселиться в Амстердам, теперь уже навсегда. Ведь он прекрасно осведомлён, как им интересуются за пределами родного Лейдена, и не боялся оторваться от семьи, и матери, которая оставалась со старшими братьями. Он прибыл в Амстердам весной 1631 года, взяв с собой незамужнюю сестру Лисбет, которая решила помогать ему по хозяйству. Они сняли жильё у торговца картинами Хендрика ван Эйленбюрха, с которым Рембрандт сотрудничал и раньше, находя заказчиков и покупателей картин, и у которого всегда останавливался, бывая в Амстердаме. Комнаты были светлыми и удобными: гостиная, пара спален и за ними обширная мастерская. Молодой человек с воодушевлением принялся заводить связи и работать. Амстердам – экономический и культурный центр Голландии, где жизнь бьёт ключом, события развиваются стремительно, что очень подходит для молодого Рембрандта. Здесь всё решает торговля, существует рынок искусства.
     Хендрику Эйленбюрху было сорок четыре года, и, ко времени поселения у него Рембрандта, четыре года из них он уже прожил в Амстердаме и вёл бойкую торговлю картинами и гравюрами. Представитель знатного, состоятельного семейства, выходец из Фрисландии, кажется, всё знал об искусстве, и к нему приходили богатые горожане заказывать свои портреты. Эйленбюрх, знавший всех амстердамских живописцев, кто и чего стоит, советовал своим взыскательным клиентам, к какому художнику лучше обратиться. Ремесло торговца картинами - дело новое, малоизведанное, но соперники и в нем уже есть. Надо уметь делать экспертизу, чтобы судить о качестве произведений. 20 июня 1631 года Эйленбюрх оформил контракт с 25-летним Рембрандтом, теперь он станет издавать эстампы молодого художника, защищая от подделок и неразрешённых изданий, будет наставлять его в деловых вопросах.
    Очень быстро к Рембрандту пришла популярность в верхних слоях общества. На него буквально ливнем обрушилась слава лучшего портретиста Амстердама, почти не имеющего соперников. Ему лучше всех удавалось не только поразительно передать сходство, но и заглянуть в душу модели, уловить мысли и настроение. А какими живыми казались люди, вот, кажется, ещё одно миг, и они сойдут с полотна, заговорят, подадут руку. К тому же, Рембрандт выполнял заказы в баснословно короткие сроки, выказывая необычайное трудолюбие и мастерство.
    Войдя в круг влиятельных людей, сделавшись знатным мастером, молодой Рембрандт стал выглядеть совершенно по-другому. Изменился его внешний облик. Теперь  он стал одеваться в нарядные костюмы хорошего покроя, с белыми кружевными воротниками, аккуратно причесывается. Богатые матроны в восторге от его портретов, как и от него самого. Изображая дам в прекрасных праздничных туалетах и драгоценностях, он легко угождал им, но всё ещё остерегался  беззаботной юности. Нет, он пока ещё не влюблен, хотя бы  в саму любовь, что и свойственно молодости.  И так будет продолжаться, пока Рембрандт не повстречает Саскию.


Часть 2
Рембрандт и Саския

    Однажды Эйленбюрх поведал Рембрандту, что его юная родственница, на днях приехавшая в Амстердам из Леувардена, пожелала посетить мастерскую художника, о котором здесь говорят все.
    - То есть, твою мастерскую, друг мой, - пояснил Хендрик. – Она моя племянница, её зовут Саския, и она приходится младшей сестрой Алтье, другой моей племянницы, той, что замужем за пастором Сильвиусом. Я же как-то  рассказывал тебе, Рембрандт, о своём старшем брате, бургомистре Леувардена, который несколько лет назад скоропостижно скончался. После него осталась круглой сиротой младшая дочь, тринадцатилетняя Саске, так её зовут дома, наш златовласый ангел. И вот уже несколько лет наш ангелок проживает то у брата, то кочует от одной замужней сестры к другой. Теперь она будет жить с Алтье. Видишь ли, девушка стала совсем взрослая и пожелала покорить Амстердам. Она считает этот город центром всего мира и хочет осмотреть достопримечательности. Саския любит живопись. Ну, так ты как, окажешь ли честь красавице? Если да, то, когда-нибудь, поближе к вечеру, ты их примешь? Видишь ли, Саске ещё не совсем оправилась от поездки, и её хрупкое здоровье нельзя подвергать стрессам. Она поздно встаёт и долго собирается. Так как ты? Когда?
    - Если дамам будет угодно оказать мне такую честь… то приводите их завтра, - наклонил голову озадаченный художник. – В любое время, и я отошлю пораньше учеников.
    От растерянности, он не решился спросить, действительно ли красива племянница Хендрика, но попросил сестру позаботиться об угощении и нарядиться в своё лучшее платье.
    Как будто предчувствие какое-то?
    На другой день Рембрандт, отослал учеников, тщательным образом оделся и завился в цирюльне. К назначенному времени он вышел в гостиную с накрытым столом и красивыми высокими стульями. На столе стояло вино с пряностями, сласти и фрукты. С кухни доносился запах варившегося шоколада.
   Две гостьи явились ровно за минуту до трёх часов дня.
    - А вот и мы, дорогой друг, -  в дверях возникло улыбающееся лицо Хендрика Эйленбюрха. Торговец картинами отстранился, пропуская вперёд своих спутниц – госпожу Алтье и молоденькую, прелестную золотоволосую девицу. – Позволь представить тебе моих  родственниц из Леувардена во Фрисландии. Это, - Эйленбюрх галантно указал на старшую, - ты знаешь, госпожа Алтье, супруга преподобного пастора Сильвиуса, служащего при больничном храме. – Дама учтиво поклонилась. – А это, -  Хендрик нежно коснулся локотка младшей, - Саския, золотой цветок Леувардена, а теперь, безусловно, и Амстердама. Наша Саския обожает красоту и, как я тебе… вам уже говорил, господин художник, будет счастлива ознакомиться с достопримечательности, получше узнать город. Ты не представляешь, милый Рембрандт, как она сегодня торопила меня поскорее показать твою мастерскую и картины! Ты ведь обещался угодить нашей плутовке?
    - Дорогой дядюшка, о, прошу вас… – Саския очень мило покраснела и смущенно обратилась к художнику. – О, я никак не хотела мешать вашей работе, господин ван Рейн.
    Но глаза говорили совершенно иное.
    Она была невысокой, чуть пухленькой, с женственной грудью и тонкой талией. Маленькую головку в сиянии медовых густых кудрей, она держала немного на бок, весело щуря миндалевидные глаза, так, что не сразу можно было разглядеть, какого они цвета. От этой девушки, одетой в зелёное бархатное платье с отделкой из тусклого золота парчи, и множества украшений – ожерелья, цепочек, колец, серёг, словно исходило сияние. Круглое личико было неправильным, в классическом смысле, но такой пухленький подбородок, ротик, глаза, губы и зубки, маленький нос, очаровывали и задевали чувствительные струны души художника. А глаза оказались зеленовато-карими.
    Саския сразу же взволновала Рембрандта.
    - Ради ваших прекрасных глаз, сударыня, я готов на всё, - немного нервничая и встряхивая густыми кудрями, чтобы открыть лицо и справиться с застенчивостью, пробормотал художник. – О! Если вам будет угодно, располагайте и мной и моим временем. Я  готов показать вам и город и мастерские моих собратьев по кисти. Вы бы хотели позировать для портрета? Я помогу вам выбрать мастера, который сумеет запечатлеть ваш божественный образ на полотне, - он поймал себя на том, что лепечет, как восторженный мальчишка. А ведь ему уже двадцать пять…
    - О, если я и решусь позировать, то только вам, господин ван Рейн!
    Девушка оказалась разговорчивой и смешливой. Для сурового Рембрандта это - как бальзам на душу. С ней, оказывается, так легко общаться. Скоро за бокалом лёгкого вина завязался весёлый разговор, и она, не прерывая болтовни, вложила свою маленькую ручку в ладонь художника и отправилась с ним осматривать мастерскую и картины.
    Переходя об руку с Саскией от полотна к полотну, молодой человек говорил без умолку, так что Эйленбюрх принялся посмеиваться, наблюдая за юной парой. Алтье же, наоборот, нахмурилась:
    - Мне кажется, или я не права, дядя, но между ними уже искорка проскочила, - шепнула она Хендрику. – Это ведь мезальянс! Наша Саския и этот художник? Скажи, дядюшка, он не беден? Сколько ему лет?
    - Двадцать пять лет, и он богат, его буквально заваливают заказами сливки здешнего общества, - поспешил объяснить ей Хендрик. – Отец его был состоятельным мельником и уважаемым в Лейдене человеком. Собственно говоря, он не знатен, но уже знаменит, и почти с самого появления здесь, легко вошёл в высшее общество, благодаря необыкновенному таланту! Так что вам с Сильвиусом нечего бояться, если Саския в него влюбится.
    Гости покинули мастерскую, полные впечатлений. Выйдя провожать их, Рембрандт пообещал Саскии с завтрашнего дня стать её спутником в прогулках по Амстердаму. Прощаясь с девушкой, художник уже грезил о новой встрече.
    Неужели, он влюбился? Девушка не была ослепительной красавицей, скорее, миловидной и обаятельной. Золотоволосая фрисландка с зеленовато-карими глазами – его будущая муза!
    Что собой представляет Фрисландия, земля, откуда явилась Саския? Рембранд там никогда не бывал, но много слышал об этой удалённой к морю провинции. Люди там говорят на своём языке - по-фризски и считаются неотесанными и грубыми, как камни. Дальние родственники голландцев, они также воюют с морской стихией, сооружая дамбы, и разводят домашний скот. Леуварден – маленький городок, обнесенный средневековыми стенами, за которыми спрятаны: ратуша, Гильдейский дом, Канцелярия, рынок и жилые дома. Вечером Хендрик, пригласив Рембрандта сыграть в тритрак, поведал ему, что семье Эйленбюрхов в Леувардене принадлежит большой дом, из окон которого открывается чудный вид на реку Веазе. Его покойный брат, Ромбаут, отец Алтье и Саскии, несколько раз избирался бургомистром. После него осталось богатое наследство в виде поместий, которое отошло его детям. У Алтье и Саскии – три брата и четыре сестры. Старший из братьев уже умер, и глава семьи теперь младший брат, Ульрик, адвокат. Все сёстры, кроме Саскии, замужние женщины Алтье, у которой она поселилась, вышла замуж больше десяти лет назад и с супругом, пастором, переезжала из города в город, по месту его службы, пока его не назначили в Амстердам. Теперь они – опекуны младшей сестры, им предстоит выдать её замуж за хорошего человека.
   На другой день Рембрандт и Саския отправились изучать город. Естественно, не вдвоём. Согласно правилам приличия, старшая сестра Алтье, опекунша, просто обязана, была сопровождать младшую, незамужнюю. Алтье, конечно же, вовсе не дракон в юбке, не лезет всё время с наставлениями. К тому же, Рембрандт познакомился с её мужем, пастором Сильвиусом и впоследствии написал портрет этого просветлённого душой, но почти ослепшего человека. С портрета Рембрандт создал гравюру – первую, на которой он изобразил не члена своей семьи, а постороннее лицо. Этим он как будто бы впустил в свой личный мир родственника Саскии.
    Между прочим, Рембрандт и Саския сразу выяснили, что у них много общего.  Оба преклоняются перед искусством, интересуются историей, склонны к фантазиям и своего рода театральности. К тому же, оба чужаки в Амстердаме и пока чувствуют себя немного не в своей тарелке, разве что он принят в обществе, а её опекают родственники. Они неспешно гуляли. Сколько дивных открытий подготовил для них этот город! Амстердамский порт встретил их всевозможными флагами на мачтах. Откуда только не приходили корабли! Высокие доки скрывали в своем нутре центнеры, тонны всевозможных товаров. Воображение поражали хлебные амбары Амстердама – самые большие в мире. Жителям Амстердама нечего бояться голода. Но Рембрандт - он в душе не торговец, и его не волнует процесс накопления капитала. Возвращаясь в мастерскую, он берётся за кисти и краски, с воодушевлением и много работает, представляя себе улыбающееся лицо Саскии. Он мечтал, как будет писать на холсте милые ямочки на девичьих щеках и подбородке. В следующий раз, по обоюдному согласию Рембрандт и Саския перенесли прогулки в центр города, и отправились на площадь Дам. Аристократические кварталы утопали в зелени. Здесь великое множество лавок, торгующих самыми разнообразными диковинками, драгоценностями, китайским фарфором, персидскими коврами, аравийскими благовониями. Саския богата, она, безусловно, не только любовалась, но и приценивалась к украшениям. Рембрандт тоже мог ей всё это купить, он никогда не ценил денег, и его заработки разлетались быстрей ветра, но сначала надо осмелиться и предложить руку и сердце. Однако, как ещё взглянет родня аристократки на предложение сына мельника ван Рейна из Лейдена?
    Конечно, Рембрандт не только сопровождал Саскию на прогулках. Были встречи в домах знакомых, дававших обеды и ужины, на вечеринках с танцами. Любовь закружила обоих.
    Как раз в это время художник получает письмо от брата Адриана из дома. Мать их очень плоха, и Рембрандт отправляется к семье. Дома он находит матушку сильно постаревшей и слабой. Говорил ли он с ней о Саскии? От этой встречи осталась маленькая гравюра на медной пластине. Квадрат со сторонами всего по четыре сантиметра. Мать представлена почему-то отводящей глаза от сына. Её голова странно большая и тяжёлая, и она смотрит в пол. Тонкие губы беззубого рта плотно сжаты. Слишком прост и строг головной убор – накинутое на голову полотно. Известно, что Рембрандт грустно сказал по поводу этой работы: «Она меня не видит». Этот офорт, помеченный 1633 годом – последнее изображение Неелтье ван Рейн.
    Рембрандт заспешил обратно в Амстердам. Там его ждала Саския.
    И она ответила ему: «Да!» Судя по всему, богатая родня девушки сочла модного живописца подходящей партией для неё. У Рембрандта большое будущее. В гильдии хирургов висит его картина «Урок анатомии докотра Тульпа», которой все восхищаются. Он создал портреты многих уважаемых людей города, и их жен. Главным же заказом, блестяще выполненным, стал портрет принцессы Амалии ван Сольмс, супруги статхаудера, который сейчас украшает зал в его резиденции. Теперь у Рембрандта и заказов море, деньги текут рекой, и к тому же, тёмные, проницательные глаза молодого человека смотрят на Саскию с такой горячей любовью и обещанием счастья!. Девушка тоже объявила родне, что любит художника и с радостью назовёт мужем этого сильного и энергичного молодого человека.
    Рембрандт и Саския обручились тайно, в доме её опекунов – пастора Яна Корнелиуса Сильвиуса и его супруги Алтье. Помолвка – интимное дело и не нужно шума. Теперь они могли оставаться наедине. Через три дня после обручения Рембрандт создал первый портрет Саскии -  невесты. Это всего лишь рисунок, но после него он уже больше не напишет ни одной выдуманной молодой и красивой женщины. Искусство свяжет их крепкими узами, а первый портрет супруги станет подтверждением брачного обязательства, его и её слова.
    Итак, обручение состоялось в первые дни июня 1633 года. Свидетельством этому выступает своеручная надпись Рембрандта под портретом Саскии: Это портрет моей жены в возрасте двадцати одного года, сделанный на третий день после нашего обручения. 8 июня 1633».



Саския в соломенной шляпке
Серебряный карандаш. 
Берлин. Гравюрный кабинет. 
1633 г.
   
    Начало лета одарило теплом. Одетая в лёгкое светлое платье и соломенную шляпу с широкими полями, украшенную венком, сияющая Саския, отправилась на прогулку со своим счастливым женихом.  Маленькая ручка невесты покоилась в крепкой ладони Рембрандта. Кругом буйствовали краски лета, в траве пестрели цветы. Нагнувшись, девушка сорвала придорожный цветок и принялась нюхать и вертеть в пальчиках. Всю дорогу до дома её дядюшки они шутили и улыбались. Войдя в свою мастерскую, Рембрандт не стал терять даром времени. Усадил Саскию за стол:
    - Вот так, - сказал он весело, придавая девушке необходимую позу, - а теперь смотри на меня, я тебя нарисую, женушка!
    Он выбрал небольшой лист пергамента, с закругленным верхом, как будто для алтарной картины и взял в руки серебряный карандаш. Вчера он спросил Хендрика Эйленбюрха, не найдётся ли у него что-либо из старинных материалов. И тот сразу – пожалуйста, бери и рисуй в технике самого Дюрера, коли тебе угодно. Серебряный карандаш – давно позабытая техника, но именно он, а не тушь, сепия, сангина, или уголь выбраны нынче Рембрандтом для портрета невесты. Ему вдруг захотелось чего-то необыкновенного, чего ни у кого нет, но только у них двоих.
    В руках мастера, серебряный карандаш легко скользил по пергаменту, рождая канву рисунка. Рембрандт открывал для себя новую технику, а Саския терпеливо позировала, облокотившись на стол и подперев голову левой ладонью. В правой руке всё тот же цветок, не успевший увянуть. В глазах – смешинки, на губах полуулыбка. Она молода и наивна, её переполняет жажда любви.
    Рембрандт не озадачен целью, создать портрет в полном объёме. Он почему-то спешит, обозначая штрихами девичьи плечи и платье. Чётче вырисовывает маленькую руку с тонкими пальчиками, подпирающими висок, жемчужные бусы в вырезе кофточки, другую руку, играющую цветком. Всё внимание отдано симпатичному личику и большой шляпе. Саския смотрит из-под широких её полей с лукавством и улыбается. С этой своей улыбкой она входит в творчество своего будущего мужа с лёгкостью и непринужденностью.
    Однако, чтобы заключить брак по всем правилам, необходимо соблюсти необходимые формальности. Мать жениха тоже должна дать согласие, причем в письменном виде и заверить у нотариуса. Рембрандт пишет матери, но она почему-то не отвечает. Сын недоумевает, почему? Неужели мать, в самом деле, от него отвернулась? В чем он виноват? Летят дни, недели складываются в месяцы – никакого ответа. За это время Рембрандт создаёт ещё один прелестный портрет невесты. На этот раз он пишет Саскию масляными красками, в нарядном туалете и мягкой шляпке с пером.  Невеста всё так же улыбается из-под полей шляпки. Рембрандт не устаёт восхищаться её умением с изяществом носить модные платья и драгоценности, вращаться в обществе, поддерживать разговор. Он внимательно изучает лицо невесты. Каштаново-золотистые волосы, зеленовато-карие глаза, бледная кожа, милый носик, маленький подбородок с ямочкой, тонкие губы, полная шея. Ничего не нужно подправлять, ведь это не заказной портрет. Взгляд? Ласковый, лукавый, немного печальный.  На Саскии платье из зелёного шелка, покрытого золотой вышивкой, с отделкою бахромой. На шее и в ушах – молочно-белый жемчуг. Желая добавить эффекта, художник схватил свой собственный, широкий коричневый берет с зелёным пером, прорезями по моде и золотой цепью и надел ей на головку, надвинув чуть-чуть на ухо набекрень, и затем поднёс зеркало. Должно быть, это и рассмешило Саскию. Смеясь вместе с невестой, он принялся озоровать дальше, засунув её маленькую руку в свою большую перчатку. От смеха у глаз девушки собрались морщинки, на полном лице появились милые ямочки.
    Так Рембрандт впервые изобразил на полотне смех. Смех Саскии.


Саския смеётся.
Дрезден. Картинная галерея
   1633 г.
    Миновал год после помолвки, но из Лейдена так и не пришло ни строчки. И тогда Рембрандт пришёл к решению обойтись без материнского согласия и положиться во всём на пастора Сильвиуса. 10 июня 1634 года, жених и невеста прибыли в ратушу на площади ван Дамм, где предстали перед комиссаром Аутгертом Питерсом и расписались в книге бракосочетаний. Пастор Сильвиус, представляющий интересы невесты, обязался доставить разрешение на брак от матери жениха. А четыре дня спустя, Нелтье ван Рейн, словно очнувшись, отправилась к лейденскому нотариусу, где заявила о своём добровольном согласии на брак сына мейнхера Рембрандта Харменса ван Рейна, художника, с досточтимой Саскией ван Эйленбюрх, девицей, жительницей города Леувардена.
    Завершив гражданскую церемонию, 22 июня Рембрандт и Саския обвенчались в приходе реформатской церкви святой Анны Билдта, селения во Фрисландии, где жила одна из сестёр невесты – Хискье с мужем Герритом ван Лоо, исполнявшим выборную должность комиссара. Церемония была простой, но красивой, в церкви, украшенной цветами. Цветы устилали путь молодоженов, выходящих из церкви. Они блистали нарядами. Саския – в богатой фате и расшитом золотом платье, на спину и грудь спускалось большое ожерелье, на лифе сверкали драгоценные камни. На голове невесты блистала фамильная диадема, в ушах – жемчужные серьги. Рембрандт - под стать молодой жене – на голове роскошный берет с пером, куртка богато отделана мехом, на талии – расшитой пояс, модные широкие брюки украшены бахромой. За столом в честь молодой пары пели песни, провозглашали здравицы, хотя жених не знал по-фризски ни одного слова. Невеста переводила ему слова, нежно касаясь губами уха.
    Итак, Рембрандт вступил в богатую, знатную семью патрициев. Родные Саскии все были важными персонами: адвокатами, чиновниками, управляющими. Личное состояние жены художника оценивалось в 40 тысяч флоринов, но она принесла мужу не только богатство, но и сумела вдохнуть в его творчество свою душу.
    Положение художника укрепляется, ещё увеличивается приток заказов и число желающих у него учиться. Быт тоже должен измениться, но пока, два первых года супружества, они проводят в доме Хендрика Эйленбюрха.   
    Период 1630-х годов – самый радостный в жизни Рембрандта. Художник преуспевает во всём, он явно доволен своей судьбой и семейной жизнью. За ним прочно укрепляется слава «исторического живописца» и портретиста. Его персонажи неизменно облачены в фантастические тюрбаны, их одежды и оружие сверкают драгоценностями. Участники непрерывного маскарада, они не похожи на библейских и античных персонажей и не красивы классической красотой. Их широкие лица с толстыми носами неправильны. Но следует отдать дань живописной манере художника. Его персонажи купаются в светотени и золотом свечении, как будто вырывающем фигуры из темноты. Среди портретистов – современников у него почти не было соперников. Ему удавалось не только передать поразительное сходство, но и передать характер, течение мысли человека.
  Автопортреты этого времени рисуют образ спокойного, уверенного в себе молодого человека в богатой одежде.



Автопортрет в берете с пером
1635 г.

        Саския смотрит на нас с многочисленных картин и портретов. Образ жены, облаченной в различные, приличествующие сюжетам, одежды, Рембрандт обычно включает в большинство картин. В соответствии с содержанием и сюжетом, облик её преображается.
     В год свадьбы Рембрандт пишет жену в виде цветущей прекрасной богини весны и цветов Флоры с ярким венком на голове и жезлом богини, обвитым цветами. Нежно-зелёный венец составлен из молодых еловых веток и ярких крупных цветов – красных, розовых и белых. Драгоценный цветок Нидерландов, тюльпан, распустился прямо над ухом с жемчужной серёжкой. С холста смотрит живое, нежное существо, трогательно наклонив отягченную цветочным венцом головку. Тяжелые распущенные волосы струятся до пояса. Во время работы над картиной Саския уже ожидала ребёнка. Это заметно по фигуре. Она стоит, бережно прикрывая чрево полой плаща. Ломая веками установившиеся традиции, Рембрандт пишет не мифологический образ, а вполне земную юную женщину. Это, пожалуй, не Флора, а сама Саския, расцветающая в саду художника, счастливая и беременная их ребёнком. Как символ юности и весны, она одета в зелёное. Тяжелые складки плаща и широкие тяжелые рукава платья целомудренно скрывают красоту тела, и зрителю дано лицезреть только бесстрастное лицо и руки. Желая показать не лето в пышном цветении, а лишь явление нежнейшей весны, Рембрандт останавливает внимание на жезле, покрытой свежей зеленью и цветами. В то же время, тёмный фон, на котором написана светлая фигура, нагнетает тревогу. Опасность подстерегает хрупкое существо цветочной богини, потому что в мире нет ничего, что можно уязвить и человек и природа находятся под вечной угрозой смерти.  Но, в то же время, каждую весну, природа обязательно возрождается к жизни.



 Флора
1634 г.
Санкт-Петербург.
Государственный Эрмитаж

    Вскоре Рембрандт повторяет образ богини цветов под названием «Саския в пасторальном костюме». Чрево беременной Саскии увеличивается, и она расцветает. На полотне лицо молодой цветущей женщины в богатых одеждах сияет улыбкой. На ее голове, украшенной венком из мелких  цветов и стеблем дикого цветка, воткнутого подобно перу, наброшено лёгкое прозрачное покрывало. В левой руке – охапка цветов, в центре которой распускающийся тюльпан. Этой пышной охапкой она прикрывает выступающий живот. Правая рука опирается на цветочный жезл. По крою платье напоминает прежнее, только декольте шире и глубже. Весь облик женщины излучает радость. В данном случае Рембрандту удалось показать торжество жизни и женского плодородия и почти полностью оживить статую богини.



Саския в пасторальном костюме
Флора
1635 г.
Лондон.
Национальная галерея

    Саския – страстная, весёлая, шаловливая жена художника. Она обожает наряжаться и менять облик. Ей нравится позировать в одеждах мифологических и библейских красавиц. Чувствовала ли она, что трагизм их темперамента несёт опасность и для неё, преображающейся в них? Муж хочет, чтобы она жила в его искусстве, воплотившись в этих героинь, и создаёт целую галерею мифологический женских образов. Он отказывается изображать принятые в то время атрибуты для каждого персонажа, уклоняется от условностей, не желает наделять героинь идеальными лицами. У каждой из них лицо Саскии.
    Вряд ли Рембрандт отличался суеверием, поскольку он предложил беременной жене позировать ему в образе Софонисбы, предпочитающей принять яд и умереть, чем украсить собой триумф римского полководца Сципиона. Саския, образованная женщина, должна была читать сочинения Тита Ливия и знать трагическую историю дочери карфагенского полководца Гасдрубала. В юности её просватали за красивого царевича Масиниссу, но из политических соображений брак не состоялся, и девушку выдали за нумидийского царя Сифакса. Во время 2-й Пунической войны войска Сифакса потерпели поражение от армии Сципиона Африканского. Изгнанник Масинисса, перешедший на сторону Рима, помог Сципиону решить исход битвы при Заме Именно его конница нанесла решительный удар карфагенянам. Пленённую Софонисбу Масинисса привёз в Рим, с намерением на ней жениться, но Сципион запретил этот брак, и Масинисса послал возлюбленной яд, предлагая лучше умереть, чем проехать пленницей по улицам Рима. И Софонисба, предположительно беременная, сочла это за благо. Её героизмом восхищались современники и потомки, посвящая ей пьесы и картины. Саския охотно взялась позировать в образе Софонисбы.


 Саския в образе Софонисбы.
Мадрид. Музей Прадо.
1634 г.


    Софонисба - молодая беременная женщина, одетая в восточный костюм, сияя жемчугом во лбу, на руках и шее, сидит у стола, покрытого ковром. На столе – раскрытый манускрипт. Коленопреклоненная служанка подносит ей напиток в чаше из раковины наутилуса. Стоящая в тени старуха наблюдает за сценой.
    Реальная Софонисба умерла от яда, но Рембрандт и Саския легко смотрят на маскарад, который разыгрывают. Вероятно, Саскии отрадно сознавать, что она безраздельно царит в живописи и в сердце супруга.
    Саския одевается Минервой. Рембрандт изображает её среди книг с глобусом, сидящей за столом, покрытым сукном. За её спиной – шлем, копьё и щит с головой медузы. На ней шёлковое платье и тяжелый плащ, скреплённый застёжкой. На голове – венец, на шее – ожерелье, в ушах серьги. Полные пальчики лежат на раскрытой книге, а взгляд – вполне уверенной ученой женщины.


Саския в образе Минервы.
1635 г.

   Рембрандт превращает жену в любую из героинь величайших мифов,  теперь в Беллону, римскую богиню войны, закованную в латы.


 Саския в образе Беллоны- 
богини войны

    Не задолго до рождения их первенца, создаёт один из своих шедевров «Автопортрет с Саскией на коленях». Странный сюжет, который можно бы назвать «Пиром блудного сына». Рембрандту захотелось изобразить жену блудницей, участницей пира, по примеру картин итальянских художников. Одновременно сделать её вавилонской блудницей, Венерой, Марией Магдалиной, Лукрецией в богатых одеждах, не скрывающих, однако, суть потаскухи. И она должна сидеть на коленях хохочущего развратника. Во второй раз он собрался изобразить смех, только теперь уже свой. Саския согласилась подхватить идею. 


Аллегория о блудном сыне.
Автопортрет с Саскией на коленях
1635-1636 г.г.
Дрезден. Картинная галерея

    В таверне пирует нарядный офицер с продажной красавицей. Он молод и независим, и от души упивается своей независимостью. Не скрываясь, он и его подруга обратили к зрителям свои лица. Хотя, женщина держится почему-то скованно - равнодушно.   Сидит у него на коленях, спокойная и прямая, на губах – ироничная улыбка, в глазах – ни тени смущения. Женщина из трактира. Офицер-гуляка салютует бокалом с вином, ухарски ухмыляясь и скаля зубы, как будто приглашая присоединиться к участникам пирушки.
    Но так ли это? Часть искусствоведов предполагают, что Рембрандт изобразил себя и Саскию в их доме, показывая себя и жену как участников безудержного веселья. Этим художник будто бросает вызов её знатным родственникам, с которыми не всегда в ладу.
    Рассмотрим картину. Большое полотно поражает богатством красочного колорита, напоминая о радости бытия. Рембрандт собственнически держит руку на спине Саскии, одетой в зелёное с золотом платье. На нем красная офицерская куртка, с рукавами, отделанными широкими золотыми полосами. На золотой перевязи висит шпага с золотым эфесом. Всё затемненное пространство комнаты пронизано золотым сиянием, его переливами, так что глубокие тени кажутся прозрачными, а полутени будто сотканными из света. Удачной игрой подбора красочных сочетаний, Рембрандт выражает ликование, хотя среди исследователей его творчества есть мнение, что его веселье и смех неискренны, что лицо его искажено гримасой греха, и потому видят в его вольной манере поведения родство с блудным сыном. Такое вот противоречие. Перед нами портрет художника и его супруги, или, всё-таки картина «Пир блудного сына», для которой они позируют?
    По словам французского искусствоведа К. Восмера на лице Рембрандта «не улыбка, а скорее тягостная гримаса». Искусствовед А. Каменский тоже отмечает, что «смех Рембрандта вымучен и нарочит». Именно А. Каменский усмотрел в картине одну второстепенную деталь, висящую на стене, в левом углу от зрителя. Это доска, назначение которой сначала озадачивает,  но потом перед глазами по памяти возникают картины других голландских художников, где встречаются точно такие же на стенах трактиров. На этих досках трактирщики вели счёт выпитому и съеденному посетителями. На столе стоит блюдо в виде павлина, который считается символом порока, хвастовства и самодовольства. Справа, за пологом, можно предположить, находится кровать.
    Стало быть, Рембрандт с Саскией, действительно пируют в каком-нибудь злачном месте. И перед нами вовсе не семейная сцена. К тому же, исследования рентгеном полотна показали, что в картине раньше, позади Саскии, присутствовал ещё один персонаж – музыкантша – лютнистка, а также следы других фигур, возможно, певцов.
   Итак, это пирует блудный сын, только что сбежавший из дому с отцовскими денежками, в богатом платье и с толстым кошельком. Тема «блудного сына» появляется в творчестве Рембрандта  именно в 30-е годы, тридцать лет спустя. По сути же – картина задумывалась Рембрандтом как автопортрет с супругой, настолько она откровенна. Её бурлескность – вспышка бунтарства  молодого гения, стоящего на пороге зрелости. Картина переполнена искренними чувствами, жизненной энергией. Окружив себя и жену великолепием обстановки, Рембрандт превращает трактир в роскошный дворец, где они счастливы и веселы. Но, зримая печать греха на всём. Это тоже хотел показать художник. Он и Саския талантливо разыграли печальную комедию нравов. Сатирическую и назидательную.
    Что же ещё? Если говорить о супругах – то огромное счастье, выраженное в буйном цвете великолепных одежд, расцвеченное красками, счастье, которое запечатлелось навек в этой картине.
     И будто в противовес этому великолепию и пороку, Рембрандт создаёт маленький офорт. Он изображает себя и Саскию в повседневной одежде. Они – актёры, сбросившие грим и костюмы, сидят за столом. Рембрандт, сидящий на первом плане, в шляпе с пером, Саския в чепце, сидит позади него, по другую сторону стола. Он смотрит в зеркало и видит себя, занятого гравировкой, улавливает свой пристальный взгляд, принадлежащий человеку-исследователю. Саския смотрит на него встревоженными глазами с усталого грустного лица.
    О чем оба думают? Что вот, маскарад окончен, и они дома. Он снова будет писать заказные портреты и исторические полотна, а она следовать за ним из картины в картину. И ещё о том, что скоро родится их ребёнок. Им понадобится более просторное жилище.



Рембрандт с женой
Офорт. 1636

    Вскоре Рембрандт подыскал для себя помещение под мастерскую, сняв для этого склад на Цветочной набережной - Блумграхт. Немного позже они и сами переехали от Хендрика Эйленбюрха, сняв квартиру рядом с больницей, где жили сестра Саскии Алтье с мужем. Здесь, на тихой улице Ниуве Доеленстраат, родился их первенец. Сына назвали Ромбартусом, в честь отца Саскии, и крестили 25 декабря 1635 года. Крестными выступили Алтье и её муж, пастор. Счастливый отец запечатлел в рисунке жену и младенца. А через два месяца случилось несчастье, смерть унесла Ромбартуса. Врачи сказали: он умер от лихорадки.
    Возможно, это печальное событие обозначило первый отрезок пройденного ими пути. Закончился период игр и безудержных фантазий, когда жизнь и живопись представляли собой одно и то же, и беременная Саския позировала для самоубийцы Софонисбы и безразличной куртизанки. Больше Рембрандт не будет так изображать Саскию. Он всё так же любит её, и будет писать с неё портреты, сделает её великолепной Данаей, но потом перепишет картину. А также невестой Самсона и женой Валтасара. Они будут собирать предметы искусства, развлекаться, посещать театр.



Пир Валтасара
1634-35 гг..
Лондон. Национальная галерея
  
     Валтасар, увидев на стене роковое предзнаменование, смертный приговор, которое чертит таинственно возникшая рука, вскочил с места, опрокинув бокал. Саския изображена в образе одной из его жен, той, которая смотрит со страхом на своего повелителя, сложив ладони.



Ослепление Самсона
1636 г.
Франкфурт-на-Майне.
Штеделевский художественный институт

    Саския позирует для образа Далилы, возлюбленной могучего Самсона, сила которого заключалась в длинных волосах. Далила предала его, во сне обрезав ему волосы. Она изображена убегающей, держа в одной руке прядь волос Самсона, а в другой очень большие ножницы. В это время враги набрасываются на него, связывают и выкалывают глаза. Тут же Рембрандт написал себя и самого, в правой части картины, бегущим со шпагой в руке, кажется, для того, чтобы отомстить за Самсона. Впрочем, довольно странный персонаж. Прибыл с опозданием, но Рембрандт – любитель осовременить событие и разбавить его шуткой. Распластанный на земле Самсон залит лучами света, а вероломные враги появляются из мрака. Контрасты света и тени усиливают впечатление борьбы между добром и злом. Это вторая картина, посвященная жизни Самсона, самый трагический эпизод его жизни.



Самсон, загадывающий загадки на свадьбе.
1638 г.
Дрезден. Картинная галерея

    История, которой посвящена картина, женитьба Самсона, случилась раньше, чем его ослепили, но Рембрандт берётся за неё на два года позднее. Самсон, против желания родителей, женится на девице из враждебного племени филистимлян. Саския – его невеста, благородная красавица с величественной осанкой. Она восседает в центре застолья, прислушиваясь к речам своего жениха, длинноволосого красавца Самсона, которому не до неё. Он разболтался с гостями и решил над ними пошутить, загадав им  каверзные загадки. Невеста пока не ведает, что от неё потребуют ночью выведать у Самсона разгадки, чтобы не оплачивать проигрыш. И она, обольстив мужа, предаст его, а потом, повинуясь отцу, уйдёт к другому. Самсону, самому сильному, солнечному герою, не везёт с женщинами. Что ни красавица, то предательница.

     Словом, жизнь потекла своим чередом, и 22 июля 1638 года в церковной книге Олдекерк в Амстердаме была сделана запись о крещении их дочери Корнели. Крестными стали пастор Сильвиус и другая  сестра Саскии – Тиция. Дочь прожила менее трёх недель. Это горе, видимо и привело родителей к мысли искать в жизни перемен, приобрести себе дом, где всё можно было бы начать с начала. Они находят подходящий дом, но за покупкой их застигает смерть пастора Сильвиуса 19 ноября 1638 года. Из Леувардена пишут, что мать чуть жива. Они решают, что надо ближе держаться родственников и покупают большой дом на улице Синт-Антонисбреестраат, рядом с жилищем Хендрика Эйленбюрха.
    За дом уплатили 13 тысяч флоринов, довольно дорого по тем временам. Но супруги намерены вить в нем гнездо, в котором они разместят свою коллекцию. Рембрандт намерен заниматься тем, в чем хорошо разбирается. Дом кирпичный, большой, с арками над окнами, стёкла выложены из мелких квадратов. По обоим концам фасада – печные трубы. Три подвальные двери. В центре крыльцо, поднявшись по ступеням которого, можно открыть высокую дверь и попасть в прихожую. Прочные, светлые помещения, где можно устроить просторную мастерскую с печами для обогрева, в которой будет помост для натурщиков и достаточно места для учеников, установить пресс для гравюр. Супруги со вкусом обставляют комнаты дорогой мебелью, располагают и расставляют свои коллекции картин и редкостей. С годами коллекция живописи, принадлежавшая Рембрандту, будет считаться наиценнейшей. Он приобретает и будет продолжать приобретать, произведения великих мастеров, гравёров, скульпторов, живописцев.  Среди них – подлинные мраморные античные бюсты, подлинные картины Рафаэля, Джорджоне, Якопо Бассано, Аннибале Карраччи, Якопо Бассано, гравюры и рисунки Альбрехта Дюрера, Лукаса Кранаха, Хусепе Риберы, Луки  Лейденского и других выдающихся художников. Также и гравюры с произведений Рафаэля, Микеланджело, Тициана. Гравюры документальные, изображающие пейзажи различных стран, памятники архитектуры, одежду, оружие. Часть коллекции – настоящая экзотика. Персидские миниатюры, чучела экзотических птиц, раковины, китайские и японские вазы, венецианское стекло, гобелены, восточные ткани, костюмы разных народов, музыкальные инструменты. Всё это любовно собиралось художником, безусловно, с практической целью. Так он изучал творчество великих мастеров, осваивал их художественные принципы и природу вещей в целом. Со временем коллекция сына мельника уже ни в чем не уступала коллекциям аристократов. В этом смысле, Рембрандт продвигался по стопам Рубенса, чей особняк в Антверпене мог соперничать по убранству с дворцами патрициев. В Амстердаме ни у кого из горожан, занятых в свободной профессии, не было дома лучше того, который принадлежал Рембрандту.
    В июле 1640 года у супругов родился третий ребёнок, снова девочка, которую окрестили в честь матери Рембрандта. Крестными стали - Франс Купал и Тиция ван Эйленбюрх. Итак, снова Корнелия, но малышка умирает две недели спустя. За этой следуют другие смерти. 14 сентября того же года в Лейдене умерла мать Рембрандта. На следующий год 15 июня – Тиция ван Эйленбюрх, а в декабре – супруг сестры Саскии Хискье, Геррит ван Лоо. Но жизнь продолжается, и Саския вновь ожидает ребёнка. 22 сентября 1641 года состоялись крестины сына Титуса, названного в честь покойной сестры Тиции. Крестными стали вдова пастора Сильвиуса Алтье и Франс Купал. Всё прошло хорошо, но родители маленького Титуса проводили дни и недели в тревоге, однако ребёнок жил, и можно было бы вздохнуть с облегчением, как вдруг, тяжёлая хворь одолела его мать. Правда, Саския начала хворать ещё до того, как забеременела и во время беременности, чему свидетельствует рисунок Рембрандта, где он изобразил её лежащей в постели, с отекшим лицом и головой, откинутой на подушки. Одновременно он написал один из лучших её портретов с красным цветком в руке. Она смотрит на зрителя, или на мужа, протягивая ему цветок любви – красную гвоздику, а левой рукой, прижатой к сердцу, указывает, что это дар её сердца. По смыслу, это и портрет-воспоминание, о том, как она позировала ему с цветком в руке через три дня после помолвки. И вот прошло восемь лет. Саския стала взрослее, увереннее, но также взирает на мужа глазами, полными любви и доверия. На ней красное элегантное платье, украшенное золотыми цепочками, любимые украшения – жемчужные серьги и ожерелья, вьющиеся волосы спадают на плечи. Рембрандт написал любимую женщину такой, какой она восхищала его, ничем не намекнув на её тоску по умершим детям. Скорее всего так он попытался замаскировать страх за её жизнь и не родившегося младенца. Он хочет показать, что Саския уже заняла своё место в бессмертном искусстве и уготованная ей жизнь в памяти потомков поборет физическую смерть.



Портрет Саскии с гвоздикой.
Дрезден.
Картинная галерея
1641 г.

    Во время болезни жены Рембрандт работал своим знаменитым «Ночным дозором». В левой части картины он поместил загадочный персонаж - девочку в золотом платье с лицом Саскии. До сей поры не умолкают споры, кто она, эта фея, держащая в левой руке рог для вина, с пистолетом и петухом на поясе? Талисман мушкетёров, символами которых являлись перечисленные атрибуты? Скорее всего, так и есть. С румяным личиком в ореоле пышных кудрей, она похожа на язычок пламени, какой и была невеста художника, юная Саския. Словно придавая её черты этому пылкому духу отряда, Рембрандт хотел бросить вызов угасанию жены, её смертельному недугу.




Ночной дозор
Амстердам. Рейксмюсеум.
1642г. 
Фрагмент

    Саскии не стало 14 июня 1642 года. Говорили, что в гробу она лежала, будто живая. Отчего она умерла? Вероятно, от грудной хвори, болезни лёгких. Хрупкая красавица истаяла, оставив мужу девятимесячного сына. Замужняя жизнь Саскии, длиной в девять лет, прошла по работам Рембрандта от её девичьей улыбки и до самого конца. Он и простился с нею как мастер со своей музой, картиной «Прощание Давида с Ионафаном». В основе этой картины лежит библейский сюжет. Царь Саул возненавидел юношу Давида за любовь к нему народа. Чтобы спастись, Давиду пришлось скрываться от немилости царя. Перед побегом из дворца, он со слезами прощается со своим другом, сыном царя Ионафаном. Друзья прощаются за городом – вдали виден мрачный дворец Саула. Ионафан нежно обнимает припавшего ему на грудь юношу. Пышные золотистые волосы Давида, перетянутые жемчужной нитью, рассыпались по его плечам. Во всей его фигуре чувствуется не свойственная мужчине мягкость. И волосы и фигура напоминают о Саскии, чистоте отношений и привязанности друг к другу художника и его жены. Себя он написал в образе высокого мужественного Ионафана, придав его лицу собственные черты.
    Богат и тонок колорит картины. Золотой цвет сверкает множеством переливающихся оттенков, объединяя в одно целое обе фигуры любящих, но приговоренных к расставанию, друзей. Пейзаж дан в коричневых и желтовато-серых тонах. Рембрандт работает выпуклыми, рельефными мазками, с помощью которых усиливается игра светотени и создаётся сверкающая, искрящаяся живопись, тонко переливающаяся на фоне тёмного пейзажа.



Прощание Давида
с Ионафаном.
Санкт-Петербург. Государственный Эрмитаж
1642 г.
     
       Саския ушла.

    Опись имущества покойной жены художника составила 47 750 флоринов. Согласно завещанию, наследство переходило к Титусу, при условии, что Рембрандт до своей смерти будет пользоваться узуфруктом, то есть правом пользования имуществом, с условием сохранения его в целостности, если он не вступит в повторный брак.

Продолжение следует

Рекомендуемая литература:

Шмит Гледис. Рембрандт. Любое издание

Андронов С.А. Рембрандт. О социальной сущности творчества художника. – М., Знание, 1981

Декарг Пьер. Рембрандт. – М.: Молодая гвардия, 2010. Жизнь замечательных людей